Сморщившись, Шакал окинул взглядом человека, представшего перед ним. Немного подумав, он все-таки вынес вердикт, что перед ним особь женского пола, и совращать её можно смело. Подавшись вперед, он поставил локти на стол, положил голову себе в руки, расплылся в широкой улыбке, обнажая все свои сорок три зуба. Алкоголем от Шакала перло куда сильнее, чем трупятиной, хотя его это, как всегда, мало волновало. Он прекрасен, он великолепен, он идеален. Его должны любить.
Услышав слово «сэр», Шакал широко зевнул, не соизволив прикрыть рот рукой. Девочки со стола куда-то смылись по одному только велению дамочки, сидящей перед ним, значит, пора переключиться на неё.
- Да ты не напрягайся, роднуль, - икнув, протянул он, запинаясь чуть ли не на каждом слове. – Мне вот… вот знаешь… - он сделал многозначительную паузу, собираясь с мыслями. – Если что-то… ну, где-то я там когда-то… и если вдруг такое внезапно, что прям донельзя… это все хрень, это все черту. Вот… вот ты, да, вот ты. А вот я. Ну, ты понимаешь…
Покачиваясь, он с трудом поднялся со своего насеста, чуть не грохнулся, вовремя схватившись за стол. Затем, с «обворожительной» улыбкой взглянув на девушку, близко наклонился к ней.
- Вот хорошая ты баба. Понимаешь все, молодец. А ты это… ну, че сегодня делаешь вечерком?
Оборотень был на все сто процентов уверен, что девушка уже у него «в кармане». После такой трогательной речи ни одна красавица не устаил, а гермафродит точно.